Приватное и публичное в контурах Античности

Дальнейшая дифференциация человеком окружающего мира, выработка механизмов рефлексии и конструирование субъекта неизбежно приводит его к очерчиванию собственных границ, после чего происходит дезинтеграция единого коллективного тела. В данном контексте имеет смысл связать феномен анонимности с культурной категорией «приватного/публичного», где он имеет точки соприкосновения с обоими понятиями.

Если говорить об античной культуре, то, поскольку она в значительной степени описывается ситуацией архаики, в ней «сфера приватного в общем синкретизме социальной реальности организационно не выделяется» Козырьков В.П. Частная жизнь личности и приватизация культуры // Вестник ННГУ. Серия: Социальные науки. - 2002. - №. 1. - 2002. - №. 1. - С.126. Общинный, а в дальнейшем и полисный образ жизни держали человека в границах социальной открытости, регламентируя и вынося в область общественного обсуждения все, что сейчас мы привыкли относить к сфере приватного. Постепенно сфера приватного начинает расширяться, в период эллинизма уже прослеживаются разнообразные проявления, такие как частное право, частная переписка и т.п., хотя общинный принцип все еще остается социальной доминантой, способной разрушать границы приватности при необходимости. Особенно ярко это видно на при рассмотрении правовой системы Рима, где общее благо выступало в качестве основного критерия разграничения публичного и частного права, а соотношение между ними решалось однозначно в пользу первого. Поскольку публичные дела являлись общими интересами, их был уполномочен охранять каждый гражданин; специфика римского права допускает институт защиты публичных интересов с помощью средств частного права. Основным моментом здесь является то, что частное возникает из общего, в противовес дифференцирующему мышлению, интегральность и целостность первична; так что публичное и частное право относятся друг к другу как целое и часть, а не как равнозначные элементы; также следует отметить здесь и присутствие анонимности, но скорее не в перспективе сопротивления, а в качестве подспорья примату действия, здесь каждый получал именно столько, сколько он заслужил.