Апология анонимности: круг замкнулся

В концепции ризомы Ж. Делеза и Ф. Гваттари концепт сети, которая состоит из узлов и точек, переосмысливается в виде постоянно соприкасающихся и плавающих линий и контуров. Подвижное множество линий, тем не менее, имеет середину - место, где все обретает скорость. Если мы взглянем через призму данного концепта как на предложенный С. Жижеком способ бытия субъекта, так и на конфигурацию медиареальности, то медиальной пустотой окажется именно эта середина, а точки самоидентификации (маски) - это своего рода линии ускользания. Субъект может быть представлен в виде медиальной пустоты, вокруг которой роится множество точек самоидентификации, на самом деле являющихся сетью медиаобразов. Выбор между ними лишь кажется свободным, как писал Ж. Бодрийяр, свобода выбирать таковой не является, поскольку нас скрытно принуждают к самой этой свободе, так что человек попадает в царство тотальной иллюзии. С другой стороны, субъект в качестве средоточия интенций к постоянному становлению в противовес застывшему узлу сети, может схватиться за линию ускользания, что дает возможность показать лицо, оставаясь при этом в маске. Медиареальность упорно соблазняет симулировать жизнь, в обеспечении чего достигла немалых успехов, но бытие культуры указывает на образование мест, где человек способен бороться со стерильностью. Как уже было сказано, тотальность контроля неспособна в полной мере охватить все кластеры, место побега было и есть всегда, даже в самых монструозных дистопиях; похитив способ передачи, сеть не смогла дешифровать послание - медиум не стал сообщением, принцип анонимности ускользает сам. Несмотря на всю последовательную антигуманность медиареальности, возможность ускользнуть - только теперь это не выглядит как ловушка. Контроль и наблюдение, враждебность информации, массовое одиночество и отчуждение, дегуманизация реальности - все это дает возможность предположить, что современный человек остро нуждается в искренности и преодолении тотального отчуждения. Человек не хочет и не может жить в стерильности, у него есть глубочайшая потребность в сильных, насыщенных переживаниях и эмоциях. Вспомним снова фильм «Матрица»: ритуальная архаика Зиона с его характерными ритмами барабанов, грязью и полуобнаженными исступленными танцами гнездится посреди холодного и дегуманизированного мира машин. Зион выступает как стигматизированный сегмент реальности, поскольку предельно чужероден окружающему его миру, но в то же время и как привилегированный. Чем выше контроль, тем сильнее сопротивление; стараясь максимально подавить, власть максимально провоцирует бунт, который человек поднимает, выступая за свои кластеры ускользания. Ради свободы от мучительного принятия решений люди идут к психоаналитику, за ощущением собственного тела идут в мазохистский клуб, ради отключения чувства независимости люди сбиваются в стаи футбольных хулиганов - культивируются стратегии новой искренности. Человек нуждается в периодическом самозабвении, в риске и силе экзистенциального напряжения, поскольку в современном мире он отлучен от боли, физического контакта и психологической зависимости; локальные сообщества предельно акцентируют внимание на межличностных коммуникациях, воспроизводят стратегию формирования коллективного тела, переживаемого как собственное. Именно в этом смысле снова фиксируется смысл анонимности как стремления слиться с коллективным телом, растворившись в потоках подлинных переживаний.

Можно также сказать о концепте мультимедиа, загоняющем человека в искусственные условия активации максимально возможного числа каналов, пробивающих анемию перцепции, которая неизбежно развивается в условиях гиперинформации. Сутью становится попытка деформировать тело человека, мультимедийность - это экзистенциальный проект пробивания плоской поверхности, попытка вернуть объем. Но все же такая стратегия носит характер симуляции, вследствие чего еще более остро обнажается уже обозначенная проблема нереализованных потребностей в телесности архаического типа и коллективной форме. Встает во весь рост проблема усилия: приобретение новой информации без усилий тела и крови жертвы лишь увеличивает потребности, оставляя за границами симуляции все, что не задето разумом. Ведь ритуал - это место в Космосе, вписанное сразу во многое, и непоименованного, анонимного среди этого многого гораздо больше, но за счет анонимности включения в каналы получения мультимедийной информации не происходит. Наиболее эффективный способ критики - это критика изнутри: так, логику можно критиковать на путях логических парадоксов, а технонауку - в точках производства ее сбоев. Информационное общество обнаруживает дефицит живой информации, так что мультимедийные утопии пытаются моделировать полноту переживания за счет полноты каналов получения удовольствий и раздражений; но в цифровом пространстве нет боли. Поэтому потребность в страдании или хотя бы сострадании заявляет о себе по всему стерилизованному полю медиареальности.