4. Опыт литературного творчества

Благодаря современным исследованиям материалов африканского фольклора мы можем достаточно четко представить себе эти тексты. Литературные традиции, которые складывались веками, как и музыкальная культура, смогли сохранить свой автохтонный характер, свою народную основу, несмотря на длительный период колониального угнетения. Эпические сказания и легенды народов Восточной и Южной Африки воспроизводят их историю, подвиги героев и вождей: с помощью сказок, пословиц и поговорок усваивались основные моральные принципы и нормы поведения, религиозные взгляды, правила и табу, регулирующих отношения в общине. Рассказчиков всегда уважали как хранителей народной мудрости; правители окружали себя многочисленными придворными, однако среди них почетное место принадлежало именно таким рассказчикам. Наряду с ними работали певцы-поэты, прославляли своих хозяев, создавая так называемую придворную поэзию.

Сюжеты фольклора самые разнообразные. Кроме упомянутых, широко представлены сказки о животных с обязательным моралью, о страшных фантастические создания, о хитрецов и умников. Очень популярными среди традиционных жанров были соревнования поэтов-импровизаторов в красноречия и остроумия, до сих пор распространены на Мадагаскаре (жанр Хайн-тени). Они разыгрывались в форме речитативного диалога между влюбленными, между продавцом и покупателем, строились на игре слов и мыслей; в этих диалогах родилось немало общеизвестных афоризмов.

История раннефеодальных государств свидетельствует о развитии у них письменной литературы, истоками которой можно считать эпиграфические жанры, расцвели в IV-VI веках. Развитие письменности стимулировался сакральными и деловыми потребностями, прежде всего в регионе наиболее активных торговых контактов - зоне суахилийськои культуры. Письменные хроники городов-государств, существовавших на территории современной Кении, были первыми в Восточной Африке памятниками письменной литературы. Свидетельством грамотности населения этих городов есть факты финансовых успехов торговцев книгами, традиция проведения среди знати поэтически музыкальных конкурсов.

Одной из немногих африканских стран с давними традициями письменной литературы была Эфиопия. Особым алфавиту пользовались еще жители Аксума, о чем говорят надписи на каменных стелах давньоефиопською языке о победах царя Эзаны.

В Средневековье, когда ячейками образования и знаний были монастыри, литература находилась под сильным церковным влиянием - она рассказывала о святых, о происхождении правящей династии, обращалась к церковным текстов, переведенных с разных языков. В XIV-XVI веках она дополняется историческими хрониками, героическими песнями. С появлением в XVIII веке бумаги, заменивший собой пергамент, ускоряется копирования и отделки книг. В монастырских мастерских Гондар рукописи не только илюминувалися - книга превращалась в синтез многих видов искусства: от каллиграфии и живописи до декоративных элементов внешней отделки. Здесь проявлялась любовь к декоративности, сопровождавшей все историческое развитие африканской культуры и полнокровно выразилась в художественных ремеслах.

Наличие письменных языков была определяющим фактором в возникновении литературы и формировании на Африканском континенте ее отдельных регионов. Литературное лицо Африки своими выразительными чертами обязано достоянием ее северо-восточной, восточной и южной территорий, где расцвели литературы на языках геэз, суахили, а также африкаанс, зародившаяся в процессе интеграции и смешивания нидерландских диалектов с немецким, английским и некоторыми местными языками и имела своей интродукцией литературные произведения голландских колонистов на нидерландском языке.

Геэз стала официальным языком Аксумского царства и основой для создания эфиопской литературы в результате реформы государственной писемностиу проведенной царем Эзана (VI в.). Отошли в прошлое давньоефиопськи письменные традиции, заимствовано в южноаравийских переселенцев Сабейское письмо (с написанием справа налево) и греческий язык - дань связям с эллинистическим миром. Символические подарки богам ("царские надписи") - вырезанные на камне языке геэз рассказы о победах царей Аксума - с принятием христианства потеряли свой магический авторитет и уступили место литературным произведениям церковного содержания, прежде всего переводам Библии и других священных книг. Введение новой религии, связано с глубокими изменениями мировоззренческого характера, предусматривало усвоение новых литературных традиций, освоение неведомых ранее духовных ценностей и способствовало тому, что эфиопская литература не прекратила своего развития даже после падения Аксумского царства. Она достойно пережила сложный период династических борьбы за власть, добавив себе национального своеобразия и творческой оригинальности, ярко представленной историографией.

Ее начало положила "Слава царей", что своим мощным влиянием на формирование самосознания эфиопов исполнила роль своеобразного национального эпоса: эфиопский народ поднялся в ней в ореоле богоизбранности, а его цари - достойными мирового господства. Вплоть до начала XX века длится традиция царской историографии, сановные персонажи которой напоминают былинных героев, опоэтизированы народными представлениями о справедливости, преданность и чистоту веры. В "Сказании о походе царя Амда Сиона" (XIV в.) Акцент с восхваления эфиопских царей переносится на исторические свидетельства их превосходства.

Важным направлением развития эфиопской литературы оставалось удовлетворения потребностей церкви в богослужебных источниках. Сначала они пополнялись за счет переводов разноязычных канонических текстов, впоследствии появилась оригинальная богословская литература. ее основоположником стал Зара Якоба (XV в.), царь-богослов, злейший враг еретиков, защитник союза церкви и государства. В своем большом произведении «Книга Света" он определил оптимальную, по его мнению, схему взаимоотношений церкви и царской власти, духовенства и мирян, направления благоустройства церковной обрядности; в "Книге Рождества" поднял свой мощный голос против лжи, способствовал появлению оригинальной житийной литературы, позаботившись о переводах на геэз классической христианской агиографии * и укоренения этого жанра эфиопском почве. Наряду с житиями и нередко как их репликация свое место в литературе занял жанр чудес, однако его целью ни была развлекательность - в церковно-государственных произведениях она не имела права на существование; ценность подобных работ заключалась, прежде всего, в их назидательности. Дополняла картину духовная поэзия на геэз.

В создании и распространении литературы ведущую роль играли монастыри: здесь развивалась эфиопская филология, с архаизацией геэз складывались геэз-амхарский толковые словари, было введено монастырское летописание, поддерживалась практика заключения хронографов, где всемирная история представала от сотворения мира до современных для летописца событий и имела своим смысловым центром легенды о происхождении эфиопских царей Соломона.

"Священная война" против христианской Эфиопии, которую начали мусульмане (1527), уничтожив церкви, монастыри, рукописи, превратив христиан в рабов, а позже нашествие кочевых племен галлов только прервали литературный подъем, однако не уничтожили самой литературы. В конце XVI века она возрождается на высшем уровне, создавая совершенные версии двух ведущих жанров: историографии и агиографии. В XVII веке официальные хроники от восхваления и идеализации переходят к объективному изложению событий с взвешенной степени честь эфиопских правителей. Этому способствовала традиция монастырского летописания, ориентированного на христианские ценности. И все же жанр историографии вычерпывал себя. Его высоким проявлением стала хроника Сисинния, который, ища поддержки в монархов

* Жизнеописания святых.

Европы, присоединил Эфиопию (1629 г.). Католической церкви, однако вынужден был из-за сопротивления народа отречься от престола в пользу сына Василида. В хронике Сисинний выступает как истинный христианин, наделенный всевозможными добродетелями, мужественный воин и дальновидный правитель; в тексте отсутствуют факты его прокатолические политики, а поражения изображены в библейском плане: "Потому наказывает Бог любимых своих". Чистота стиля, яркость языка, богатство исторического материала, стремление к его конкретному и объективного изложения сделали хронику Сисинния настоящим историографическим шедевром.

В агиографии, что в XVII веке находилась на взлете (перед последующей потерей своего значения), на подобную оценку заслуживает "Житие Валатта-Петрос", пламенной защитницы национальной веры, викривачкы Сисинния, которая отреклась мужа, царского сторонника, выбрав черничий жизни. Впервые в эфиопской литературе женщина выступила как самодостаточная личность, способная отстаивать идею, вести политическую борьбу.

Весомой ответом на развитие самосознания человека стало появление автобиографического жанра. В центре классического "Исследование Зара Якоба" - религиозные споры между католическими миссионерами и эфиопским духовенством. Анализ их подводит автора к неожиданному выводу: все существующие религии ложные; следует верить в единого Бога-творца, который дал человеку разум и способность отличать добро от зла; догматику, монашество и религиозный фанатизм необходимо осудить, так как настоящие божественные заветы давно уже изменены людьми.

Существенным стимулом развития эфиопской литературы в следующем - XVIII веке стало формирование культуры города. В Гондар, первой эфиопской столицы со времен упадка древнего Аксумского царства, были созданы благоприятные условия для духовного развития. Ведущие роли в столичном жизни принадлежали книжникам. Благодаря их усилиям утвердился изысканный вариант амхарского языка - гондарський диалект, развилась церковная поэзия, а затем под прикрытием ее традиционной формы начал формироваться жанр фаблио - вирщованои повести пикантного содержания, юмористической по настроению, светской по характеру. Вместе с придворным духовенством гондарсью книжники избираются царскими историографами и в написании хроники Соблюдаются документальной точности, отражая конкретные события, выверяя их хронологию. Вследствие "заботы" придворной цензуры объективности не нуждалось только изображение лица царя в любом историческом контексте должен оставаться образцом совершенства. Важным достижением гондарськото периода развития эфиопской литературы было и сбора, переписывание и упорядочение памятников литературного наследия, сохранения их для будущих поколений.

Своим особым путем развивалась суахилийська литература - продукт взаимопроникновение двух культур: африканской и восточной мусульманской. ее устная и письменная традиции питали друг друга, способствуя возрождению утраченного и совершенствованию имеющегося. Доминирование поэтической формы имело своим источником народное искусство Нгома - обрядового действа, где сочетались ритм, танец и песня. Солист хора, который вел песню, зная его до тончайших изменений интонации, был одновременно импровизатором. Постоянно обновляя текст, он отшлифовывал поэтическую форму, прививал тонкое поэтическое чувство.

Центрами суахили ский литературной традиции в XII-XV веках на Восточном побережье Африки стали города-государства - Пате, Ламу, Момбаса, Килва, населявших африканцы и выходцы из Аравии и соседних стран Востока *. Здесь сформировалась яркая фигура придворного поэта (автора средневековой литературы) и была должным образом оценена творчество его народного собрата - странствующего певца, охранника древней поэтической нормы. Оба преимущественно использовали рожденные с Нгомо вирщовани формы - Тэнди и машаири, рассчитанные на песенный речитатив.

Основанное на арабской графике старосуахилийське письмо, призванное к жизни потребностями морской торговли и делопроизводства в исламизированных обществе, стало на службу литературе в XIII веке. Средневековые суахилийськи рукописи погибли во время захвата городов португальцами (XVI в.) И благодаря устным аналогам были восстановлены и зафиксированы письменно в XVII-XVIII веках. О древнейших тексты дают достаточно полное представление "Поэма о Ираклия", эпическое произведение, посвященное борьбе мусульманского воинства с византийшмы-христианами, "Поэма о Катирифу" и "Поэма о Рас ипь-Гхулам", где основным содержанием остаются

* Позже, в результате европейской колонизации Восточной Африки и борьбы ее народов за независимость, суахили вышла за пределы этноса, ее создал, и распространилась на других африканских территориях.

утверждения ислама, чистота мусульманской веры, ее мистические основы, а также личная преданность догматам ислама. Заимствуя сюжеты и героев с мусульманской литературы, суахилийськи авторы своим талантом и способностью к высокой поэтической импровизации достигали в произведениях и оригинальности, и самобытности; влияние восточной виршувальнои традиции добавлял поэзии изящества и выразительности.

Суахилийська литература издавна была пронизана Морадо-нисним часов. Он ярко проявился в "Поэме о милосердии", в которой фактически речь идет об отсутствии у людей необходимого сочувствия, в знаменитой поэме-моно- лозе "Инкишафы" (переводится как "Откровение" или "Пробуждение души"), где, изображая суету земного существования , автор призывает к смиренному и праведной жизни.

Письменно литературными памятниками, принципиально отличными от эфиопских и суахилийських, стали произведения голландских переселенцев-буров, которые в XVII веке основали на побережье Южной Африки Ост-Индская компании - промежуточную базу для судов, с помощью которых Нидерланды торговали со странами Юго-Восточной Азии. Хотя уже в конце XVII века состоит в своих общих чертах и начинает функционировать как разговорный язык африкате, литература пионеров-колонистов создается нидерландской литературным языком. ее единственной формой избирается мемуарах описательный жанр дневника, в котором фиксируются каждый шаг освоения новых земель, трудности на этом пути и способы их преодоления, детали быта, особенности необычной для европейцев природы. Классикой этого жанра по праву считается трехтомный документально взвешенный "Дневник" основателя Кейптауна, первого коменданта колонии переселенцев Яна ван Рибеека, который возглавил морскую экспедицию (1652), положив начало колонизации южной части Африканского континента. Необходимость пополнения опыта выживания и утверждения в новых, сложных условиях делала подобную литературу чрезвычайно популярной, рекругуючы новых и новых авторов, сначала среди официальных лиц, а впоследствии - среди африканеров, что, имея европейские корни, родились в Южной Африке и ее освоение считали наследственной делом .

В конце XVIII века, после захвата нидерландских поселений Великобританией, которая стремилась утвердить как единственный государственный язык английский, были предприняты попытки использования как литературной африкаанс. Этим открылась новая страница в развитии южноафриканской литературы

Рекомендуемая литература:

Аортова С. Ю. Африка: четыре столетия работорговли. Москва, 1992.

Африка: Взаимодействие культур. Москва, 1989. Африка: Встречи цивилизаций. Москва, 1970. Африка: Суждения и факты. Москва, 1991-1995. Африка. Знциклопедический справочник: В 2 т. Москва, 1986.

Бюттнер Теа. История Африки с древиейших Бремен. Москва, 1981.

Григорович Н. Традиционная скульптура йорубов. Москва, 1977.

Громыко Ан. А. Маски и скульптура тропической Африки. Москва, 1985.

Дзвидсон Б. африканцы: Ввсдение в историю культуры. Москва, 1975.

Искусство народов Африки. Москва, 1975. Кобищанов Ю. М. На заре цивилизаций: Африка в древнем мире. Москва, 1980. Кобищанов Ю. М. Севсро-Восточная Африка в средневекового мире. Москва, 1980.

Корочанцев В. А. Африка под покровом обычая. Москва, 1978.

Кулик С. Черный феникс: африканские сафари. Москва, 1988.

Куценков П. А. Маски в традиционных культурах Африки // Пути развития театрального искусства Африки. Москва, 1981.

Латте П. В. Континент коротких теней: история гео-графических открытий в Африке. Москва, 1990. Мириманова В.Б. Искусство тропической Африки. Москва, 1986.

Ольдерогге Д. А. Искусство народов тропической и Южной Африки // Всеобщая история искусств: В 6 т. Москва, 1961. Т. 2. Кн. 2. Оля Б. Боги тропической Африки. Москва, 1976. Рубль В. А. История средневекового Востока: Курс лекций. Киев, 1997. С. 418-435.

Традиционные и синкретические религии Африки. Москва, 1986.

Эфиопские исследования: история, культура. Москва, 1981.