Терроризм и анархисты

Анархистские взгляды были широко распространены среди русских революционеров-народников еще в 70-е годы XIX века. Бакунинские идеи были одними из самых влиятельных. Однако как самостоятельное общественно-политическое движение анархизм в России оформился только в начале XX века. В России первые анархистские группы были созданы в 1903 г., а в 1907 г., на который приходится пик анархистского движения, деятельность этих групп была отмечена в 3/4 губерний и областей России. Анархистские группы были сравнительно немногочисленны - «активистов» приблизительно насчитывалось 5 - 7 тысяч человек. Однако шума они наделали много. «По мнению американского историка Анны Гейфман, большая часть среди 17 тыс. жертв террористических актов начала века находится «на совести» анархистов, несмотря на то, что по численности они не шли ни в какое сравнение с эсерами или социал-демократамиКривенький В.В. Анархисты // Политические партии России: Конец XIX - первая треть XX века: Энциклопедия. - М., 1996. - 580 с..

Анархистский терроризм представляет собой самостоятельную разновидность этого способа борьбы и основывается, по указанным выше причинам, на других принципах, нежели терроризм политический. В его основе лежит примитивная идея отрицания всякой государственной власти и идея «пропаганды действием». «Исходя из того, что печатная пропаганда недоступна большинству рабочих и крестьян по той причине, что они просто неграмотны, полагалось, что боевой акт привлечет их внимание, заставит их мыслить. Если даже сам по себе он закончится неудачей, то идея, ради которой он совершен, проникнет в массы, будет жить в глазах и лицах людей, которые кричали от восторга во время его осуществления» Кривенький В.В. Анархисты // Политические партии России: Конец XIX - первая треть XX века: Энциклопедия. - М., 1996. - 580 с..

Огромное влияние на российских анархистов оказал один из его основоположников, «классик» мирового анархизма П.А. Кропоткин. Причем его внимание было не только опосредованным, через многочисленные печатные работы, но и личным, - несмотря на немолодой возраст, он активно включился в практическую деятельность, принимал участие в различных съездах и конференциях, вел обширную переписку. Кропоткин никогда не отрицал терроризм. Он считал терроризм неизбежным спутником революционного движения, симптомом нарастания недовольства масс и одновременно - средством революционной агитации. Он считал, что централизованный терроризм не эффективен, если приводит к изменениям лишь в политической сфере, не сопровождаясь радикальными изменениями экономической структуры общества См. там же .

Первая статья, подводящая теоретическую основу под анархистский терроризм в России XX века, принадлежала перу Г.И. Гогелия и появилась на страницах «Хлеба и воли». В ней говорилось, что терроризму хлебовольцы не придают первенствующего значения, отмечалось, что «террор является неизбежным атрибутом революционного периода до и во время революции». С точки зрения редакции, Россия переживала как раз такой исторический момент. Предпочтение хлебовольцы отдавали массовому терроризму, но и в индивидуальном видели несомненный революционный смысл. Индивидуальный теракт мог иметь «троякое значение: как мщение, как пропаганда и как «изъятие из обращения» особенно жестоких и «талантливых» представителей реакции» Будницкий О. В. История терроризма в России в документах библиографиях исследованиях. / Р- на дону 1936 г. - 437 с..

«Хлебовольческое» направление оставалось господствующим в российском анархизме до начала революции 1905--1907 гг. Затем российский анархизм «расслаивается» на несколько течений; движение идет в основном в сторону радикализации его методов. Ультрарадикализм отличал группу «Безначалие», образовавшуюся в Париже весной 1905 г. «Безначальцы» (лидеры -- Бидбей (С.М.Романов, Н.В.Дивногорский) выпустили несколько номеров «Листка группы "Безначалие" и ряд прокламаций. Они отрицали тред-юнионизм, синдикализм и парламентаризм; призывали к бунтарству, разжиганию «беспощадной гражданской войны», созданию «вольных боевых дружин» и экспроприациям; «безначальцы» отрицательно относились к «современному русскому демократическому движению», считая, что оно лишь отвлекает пролетариат от борьбы за его собственные интересы. Универсальным средством борьбы «безначальцы» считали терроризм, призывая к применению его самых крайних форм. В некоторых прокламациях родственных «безначальцам» анархистских групп рекомендовались «массовые убийства, поджоги, грабежи». Торжество анархии ожидалось после того, как «всех наших живодеров поджогами и оглоблями со свету сживем» Степанов С. А. Черная сотня в России / М. 1992 г. - 160 с..

«Чернознаменское» течение в анархизме, получившее свое название по одноименному журналу, вышедшему в декабре 1905 г., взяло на вооружение тактику «безмотивного» террора. На страницах журнала «Бунтарь», ставшего литературным выразителем идей чернознаменцев, эта тактика обосновывалась следующим образом: «Вскрыть и обнажить грубый буржуазно-демократический обман, проявить протест, сказать сильно и ярко свое анархистское слово можно только рядом крупных антибуржуазных "безмотивных" актов. Анархисты должны направить свои террористические удары на буржуазию не только за ту или иную частичную, конкретную вину ее перед пролетариатом; надо разить буржуа, как представителей и цвет буржуазного общества. Пусть вечная угроза смерти, как страшное напоминание о "вечной вине", висит над буржуа каждый миг, каждый час его существования. Пусть не будет среди них "невиновных". Да не знают они покоя. "Безмотивные" антибуржуазные акты внесут смятение и хаос в лагерь буржуазии, быть может хоть "на миг" отвлекут внимание масс от демократических лозунгов, раскроют перед ними новые и яркие горизонты истинно классовой борьбы и, наконец, подымут падающую энергию групп, углубят и расширят их кругозор...» Степанов С. А. Черная сотня в России / М. 1992 г. - 160 с..

Появление чернознаменства и «безмотивного» террора как главного средства его борьбы против существующего строя анонимный автор связывал с кризисом в анархистском движении, потерей местными группами общероссийских перспектив, увлечением их политическим террором, который играет на руку демократии, в то время как акты экономического террора «чересчур редки, бледны и мелки»! Возможно, наиболее образно и ярко основную «парадигму» безмотивного террора сформулировал одесский анархист Ушеров: «Достаточно увидеть на человеке белые перчатки, чтобы признать в нем врага, достойного смерти... Ибо, видите ли, виноват не какой-то объективный строй общества, а каждый индивидуум, поддерживающий этот строй и пользующийся им в свою пользу».

Слова у «безмотивников» с делом не расходились. Ими были осуществлены, как уже упоминалось, взрывы в кафе Либмана в Одессе и ресторане «Бристоль» в Варшаве; на съезде в Кишиневе в январе 1906 г. было решено взорвать съезд горнопромышленников, однако в связи с массовыми арестами анархистов это намерение осуществить не удалось. Планировалось также взорвать поезд, в котором должны были находиться крупные чиновники управления одной из железных дорог; однако террористы опоздали к поезду с чиновниками и один из них с досады бросил бомбу в вагон первого класса, где «невиновных» с анархистской точки зрения быть не могло. Кстати, террорист сам был ранен при взрыве, задержан полицией; из больницы, где он содержался под стражей, его освободили товарищи-анархисты; однако вскоре полиция вышла на след террориста, при попытке задержания тот открыл стрельбу, убил нескольких казаков и последней пулей покончил с собой Будницкий О. В. Терроризм в российском освободительном движении: идеология, этика, психология (вторая половина XIX - начало XX в.) М., 2000.- 350 с...

Несколько отличных от «безмотивников» взглядов на террор придерживалась другая фракция чернознаменцев -- «коммунары». Они, также будучи сторонниками «безмотивного» террора, не верили в эффективность индивидуального терроризма, полагая, что отдельные теракты потонут в «колоссально-огромной демократической волне». Они считали более эффективным захват какого-либо города с целью создания там коммуны. Это позволило бы «на громадном фоне демократии создать хотя бы одну враждебную всей картине точку...» Можно представить, что «эксплуататорам» пришлось бы в такой «точке» несладко. Однако группа, собиравшаяся осуществить этот «массовый анархический акт» была арестована прежде, чем попыталась претворить идею в жизнь Будницкий О. В. Терроризм в российском освободительном движении: идеология, этика, психология (вторая половина XIX - начало XX в.) / М., 2000 г. - 350 с..

Против тактики «безмотивного» террора выступили анархо-синдикалисты; особенно активно проблема терроризма обсуждалась на страницах «Буревестника», давшего название одной из наиболее влиятельных синдикалистских групп.

Практически все анархистские течения признавали террористическую тактику и обосновывали ее тем или иным, нередко, довольно схожим образом. Особенностью анархистских террористических теорий было то, что это были «идеи прямого действия». Как точно подметил И. Генкин, « для психологии анархистов, по крайней мере, большинства их, любопытно… отсутствие расхождения между словом и делом, а также отсутствие границ между, если можно так выразиться, «властью» законодательной и исполнительной. Если, напр., кто-нибудь теоретически признавал террор и экспроприации, то он же сам и участвовал в их совершении, какой бы высокий «ранг» он ни занимал среди членов группы, - черта, которую не всегда отметишь в отношении социалистов» См. там же.

Партия анархистов образовалась чуть позже, чем остальные революционные партии в России. Весь российский электорат был уже поделен между эсерами (крестьянство) и эсдеками (пролетариат), поэтому анархистам пришлось выбирать собственный путь. А поскольку в этой партии оказались с высоким уровнем напряжения, но с меньшим образовательным уровнем, то и уровень революционного мировоззрения оказался отличным от мировоззрения других партий Кривенький В.В. Анархисты // Политические партии России: Конец XIX - первая треть XX века: Энциклопедия. - М., 1996. - 580 с. .

Бидбей, Дивногорский, Стрига (В. Лапидус) и другие анархистские лидеры нового поколения сами шли на самые рискованные, смертельно опасные предприятия; для многих из них это закончилось гибелью на эшафоте, в тюрьме или от взрывов самодельных бомб. Именно тяга к непосредственному действию, обусловленная высоким напряжением, революционный темперамент определял приход немалого числа революционеров, поначалу примыкавших к социал-демократам или эсерам, к анархизму См. там же.