Эстетическая теория

До XVIII века эстетическая сфера вообще была не отделена от сферы теологической и этической, считает американский теоретик искусства XX века. Е. Панофські. Начиная с эпохи Нового времени, эстетическое освобождается не только от влияния религиозных догматов и правил поведения. Доминирование функциональности вещи приводит к необходимости возникновения чистой эстетической теории. Художественная форма принимает общий смысл по отношению к содержанию вещи. Для того, чтобы воссоздать целостность бытия, необходимо не только выйти за пределы обыденного, следовать разумной сущности мира (Н. Буало), а найти его совершенный (О. Баумгартен), прекрасный (Г. Гегель) образ. Логическим обоснованием этого движения становится возникновение эстетики как самостоятельной дисциплины внутри XVIII века.

Освобождению от эстетики принадлежности только к разделу философского знания предшествовал поиск новых проблемных полей. Поэтому наряду с традиционной философско-ориентированными темами (ренессансных философов М. Фічіно, Н. Кузанський, Дж. Бруно) в эстетике возникают чисто искусствоведческие разработки (ренессансные теоретики и художники Л. да Винчи, Л. Альберти) и биографические работы (ренессансный теоретик искусства Д. Вазари).

Эстетическая теория перестает быть проекцией философской мысли о прекрасном. Она в XVIII веке. оформляется в достаточно самодостаточное теоретическое поле, которое имеет двопредметну структуру: первая часть эстетики рассматривает теорию чувственного познания и определенный корпус категорий (прекрасное, безобразное, трагическое, комическое и т. п); вторая становится философией искусства, рассматривает видовую, жанровую и стилевую специфику художественного поля.

Причем необходимость расширения проблематики эстетической теории была обусловлена не только обобщением художественной практики, а логикой становления самой философии, как это демонстрируют работы немецких А. Баумгартена, И. Канта, И. Шеллинга, Г. Гегеля. Они доказывают, что вне понимания эстетической теории построение целостной философской системы не возможна. В этот период эстетическая теория становится не приложением к философии, или иллюстрацию к теории морали (Ф. Бекон), а апогеем развития трансцендентального идеализма (Ы. Шеллинг), ступенью развития Абсолютного духа (Г. Гегель).

Эстетическая теория получает свое предметное поле. Философия красоты трансформируется в философию искусства. После грандиозных философских систем немецкой классики (И. Кант, И. Шеллинг, Ф. Гегель), где эстетика играла решающую, системообразующую роль, логика преемственности эстетических концепций проблематизируется: можно отметить наличие отдельных философских школ и направлений, в пределах которых наблюдается определенная последовательность, но между ними лишь внешние формы воздействия.

Стиль эстетического знания, как и философского дискурса в целом, приближается к языку искусства ("единство философии и поэзии" романтиков, поэтическое мышление Н. Хайдеггера, эссеистика экзистенциализма). Манифестация в логосфері становится обязательным атрибутом художественной деятельности (создание манифестов становится почти обязательным для художественных течений авангарда XX века).

Разрушение четкой определенности субъект-объектной оппозиции приводит в эстетической теории к абсолютизации субъективного начала. При отражении света учитывается, в первую очередь, позиция субъекта. Он становится главным предметом эстетических рефлексий: изучение структур сознания и их учет в процессе художественного творчества, тематизуються в эстетической теории феноменологии, психоанализа, позитивизма. Кантівський "коперніканський поворот", что предоставил першопоштовх субъективистской ориентации эстетики, проблематизирует и дело она раскалывается на "вещь саму-по-себе" и явление для нас.

Можно согласиться с П. Бурдье, искусство становится окончательным автономным с середины XIX века, а к этому времени уже формируется эстетика как самостоятельная наука, причем происходит ее синтез с эмпирическим искусствоведением и художественной критикой (благодаря трудам Просвещения: Д. Дидро, Н. Буало, а также немецкого трансцендентального идеализма (Канта, Шеллинга, Гегеля). Последний мастерски соединил анализ отдельных художественных произведений с последовательной философской системой. Также стоит упомянуть в этом контексте английский неоромантизм (Дж. Рескин, А. Уайльд) и позитивизм (И. Тэн). Теоретическая и критическая составляющие постепенно становятся внутренним моментом самоопределения эстетического.

Выводы

Итак, неклассическая эстетика формируется в контексте потери летию своей целостности, неповторимости, индивидуальности, ее преобразования на абсолютизированную функциональность, голую полезность. Происходит трансформация сферы социального заказа - произведение искусства становится товаром. Все эти последствия требуют большей символической компенсации. Чрезмерная функциональность возмещается претензией на самодостаточность и незаинтересованность художественного. В теоретической области эта оппозиция фиксируется противоречием прекрасного и полезного.

С первого взгляда, концентрация эстетического чувства в области искусства может показаться сужением предметного поля эстетики. Однако, возникновение автономного художественного поля создало целый мир в котором росла и наслаждались человек Модерна, вне которого она уже не могла себе представить и выдержать бремя унифицированного життєсвіту. Сфера Аполлона помогла западному человеку осознать себя как индивида с собственным взглядом на "картину мира". Искусство дарило лицу такой опыт духовной свободы, который до сих пор она представить не могла. Тем самым, предметное поле эстетики было существенно расширено.